Капитан Ульдемир. Властелин [сборник Литрес] - Владимир Дмитриевич Михайлов

нижайше просить: как бы ни было жарко, не снимайте мундира – он с кольчужной прокладкой. Впрочем, об этом вы уже догадались…

– Мудрено было бы не догадаться: при его-то весе.

– Она позволит вам не опасаться случайного удара ножом в толпе. И все же будьте внимательны, учитывайте каждый, даже случайный толчок, скрытый взгляд…

– Неужели ходить по улицам моей столицы так опасно?

– Для привычных людей – нет. Но вам не приходилось…

– Выходит, я действительно не знаю мира, в котором живу?

– Никогда и не бывало иначе, Изар. У Блистательных – свой мир, у остальных он совсем иной – и тоже не один, миров много.

Изар лишь покачал головой, не найдя подходящего ответа. Вошел в подземный ход. Дверь за ним притворилась. В сыром воздухе гулко звучали шаги.

Все было так, как сказал старик. На развилке нашелся фонарик, судя по яркости луча, недавно заряженный. Светя себе под ноги, изредка направляя луч вглубь коридора, Изар шел, то погрузившись в полный покой и безмолвие подземного мира, то ощущая легкое сотрясение стен, слыша едва уловимый гул – там, где ход пролегал под оживленными городскими магистралями. Потом идти стало труднее: ход поднимался к поверхности. Затем путь преградила тяжелая дверь. Изар налег плечом – дверь беззвучно отворилась. За нею был полумрак, на стене были жирно написаны непристойные слова. Изар усмехнулся. Двинулся вглубь подвала. Тут было светлее – под потолком виднелись окошки, за ними шумела улица. Лестница вывела Изара в темный, глухой двор. Слева открывалась подворотня, за нею мелькали люди – там проходила улица. Изар оглядел себя – вроде бы все было в порядке – и вышел, сразу смешавшись с прохожими. Никто, судя по всему, не обратил на Властелина никакого внимания, никого он не интересовал.

Он шел по неширокому, выщербленному тротуару, осторожно поглядывая по сторонам – знакомился, не поворачивая головы, чтобы никому не пришло в голову, что окружающее для него внове. Судя по расстоянию, пройденному Изаром под землей, это и впрямь был Второй городской цикл. То есть совсем близко от центра, от величественной Площади Власти, стен и бастионов Жилища Власти пролегал этот кое-как уложенный булыжник, стояли невзрачные дома и домишки с никогда не мывшимися окнами, с дверями и стенами какого-то бывшего цвета; иные из них уже готовы были упасть и рассыпаться, но держались лишь потому, что тугая вонь, обитавшая в них, создавала изнутри нужное давление, и еще грязь скрепляла все – куда более прочная, чем цемент… Изар шагал, напевая военную песенку, и ему казалось, что никому не под силу выделить его из заполнявших улицу людей ни по одежде и ни по чему другому: впрочем, он, возможно, ошибался. Во всяком случае, пока он обгонял прохожих и они обгоняли его, пока его толкали и он толкал – один и другой раз были на него брошены не беглые, случайные, но строгие, опознающие, запоминающие взгляды. Ему следовало бы почувствовать, заметить эти взгляды – но слишком интересно было все вокруг: люди прямо на тротуаре играли в кости, вислоусый старик стаканами продавал что-то странного фиолетового оттенка – наливал суповой ложкой из объемистой кастрюли. Старуха брякала на треснувшей гитаре, унылые звуки смешивались с доносившимся из отворенных окон шумом телепередачи. Как-то труднее стало идти – вокруг Изара стало тесно, так, что не протолкнуться. Он попытался было высвободиться, работая плечами, толкая все теснее прижимавшихся к нему людей бедрами – безуспешно. Уже казалось, не сам он идет, но толпа – или какая-то часть ее, изнутри трудно было понять это – увлекала его с собой туда, где на свободном от людей пятачке стоял здоровенный мужик, крепко державший за руку миловидную девушку, скромно, без вызова одетую и чем-то несхожую с остальными. Она морщилась – видимо, ей было больно. Другую руку здоровяк воздел к небу, и как раз в ту секунду, когда Изар – и все вокруг него – остановились, широко взмахнул ею.

– Люди! – воскликнул он гулким голосом. – Вы меня знаете?

– Кто же не знает, Задира! – крикнули в ответ, и толпа согласно загудела.

– И мои права тоже знаете – такие, как у всех нас!

Снова ответом был утвердительный гул.

– Тогда рассудите! Я эту шлюшку склеил на проспекте. Угощал пивом. Сводил в кино. Она еще там стала себя показывать, не хотела, чтобы я ее погладил (толпа заворчала неодобрительно). Теперь мы вышли. Я в своем праве хочу, чтобы она пошла со мной полежать в кустиках на заднем дворе – все знают где. А она – как это понять? – не хочет! Она со мной пошла, так? Я потратился, так?

– Все правильно, Задира, – рассудил стоявший невдалеке от Изара пожилой уже горожанин. – Если бы не пошла, то другое дело. Но она пошла. И значит, должна лечь за так, раз не уговорилась заранее. А ты, девушка, не бойся. Он попользуется и отпустит, даже сам проводит. Если, конечно, вы с ним потом не договоритесь как-нибудь иначе.

Толпа снова одобрила сказанное.

– Я ведь не знала! – крикнула девушка со слезами в голосе. – Что у вас такие правила!

– У нас! А ты сама откуда же?

– Там я живу… За проспектом…

– Из Первого цикла, значит? Ну, не знаю, может, у вас там и другие порядки, – сказал все тот же рассудительный горожанин, – а у нас здесь всегда так было и есть. Значит, не надо было тебе переходить проспект. Да ну что, полежишь – тебя не убудет…

– Нет! – крикнула девушка отчаянно. – Не хочу…

– Мало ли чего ты не хочешь! – возразил Задира. – Ну, пойдешь ножками или на руках нести? Я могу…

Уже потеряв надежду, не знающая порядка девушка обвела окружавших ее людей глазами. Встретила взгляд Изара. И уже ни на кого больше не смотрела.

– Помогите… – проговорила она еле слышно, и слово это было явно адресовано ему.

Изар решительно вырвался из толпы, подошел к стоявшим в середине:

– Отпусти ее, ты! Слышишь? Тебе говорят!

– Это ты мне? – с неподдельным изумлением спросил Задира. – Да ты кто такой? Ты откуда?

– То есть как? Я здесь живу, – ответил Изар, даже не успев подумать.

– Не знаю тебя. Эй, люди! Кто-нибудь знает этого мазурика?

Толпа зашумела, загалдела:

– А кто он такой?

– Вора поймали? Задира, ты не выпускай его!..

– Постой, постой… Я его вроде знаю. Встречал. Вроде бы он.

– Да кто?

– Кот с Продольной. Тот тоже в солдатском. И фуражка такая.

– Фуражка… А без нее? – Задира одним щелчком сшиб с головы Изара названный головной убор. – А так? Глядите все!

– Нет… В первый раз видим…

Сейчас можно было еще попытаться кончить дело миром: объяснить, что, произнося криминальные слова, Изар имел в виду лишь, что